Модели объектов управления

История менеджмента знает период повального увлечения управленческими моделями. Примерно с начала 50-х гг. осуществлялись многочисленные и зачастую небесплодные попытки разработать модели поведения сложных управленческих систем, принятия решений, решения управленческих задач.

Любая модель — это попытка связать некоторое конечное число причин и следствий в схему, с помощью которой можно было бы объяснить, что происходит и почему, а также прогнозировать поведение в случае изменения условий, причин, факторов, включенных в модель. При этом неизбежно упрощение, редукция поведения, сведение факторов, влияющих на поведение, к достаточному, по мнению исследователя, минимуму.

Количество факторов зависит от общего объема знания о системе, которыми располагает исследователь, от субъективной оценки значимости тех или иных факторов, а также от представлений о реальности и возможности интерпретации результатов расчетов и прогнозов, осуществляемых с помощью моделей.

Из теории систем известно, что для больших сложных живых систем полностью адекватных моделей не существует. Кроме того, абстрагируясь от одних факторов, находящихся, на взгляд исследователя, на периферии, мы рискуем «выплеснуть с водой и ребенка», т. е. не принять во внимание как раз важные обстоятельства.

Существовала даже такая точка зрения, что результаты расчетов, проведенных на основании модели более сложной, чем линейная (т. е. такая, в которой переменные присутствуют во второй или более высокой степени), вообще не поддаются интерпретации и осмыслению.

Сказывалось и такое свойство систем, как множественность описаний: для системы можно разработать множество моделей, все они будут отражать отдельные ее свойства, происходящие процессы, но невозможно в принципе создать такую модель или систему моделей, которая бы позволяла прогнозировать поведение системы с вероятностью, близкой к единице.

Тем не менее моделирование позволяет углубить и расширить представления о системе и происходящих в ней процессах, степень вероятности прогнозов в случае использования математического аппарата повышается.

В человеческом существовании процесс моделирования должен рассматриваться как вполне естественный. По существу, любое наше решение, поступок, линия поведения опирается на более или менее сложные, но всегда субъективные представления о закономерностях поведения и реакции других. Чем сложнее модель, чем больше мы знаем о причинах поведения других, тем больше умственных усилий надо приложить, чтобы осмыслить известное и спрогнозировать поведение, реакцию на будущее, на воздействие.

Чтобы убедиться в этом, достаточно поразмышлять над превратностями собственной жизни, массой несбывшихся ожиданий или почитать учебник по психологии, социологии или социальной психологии. Нет ничего в мире интереснее человека. Всю жизнь мы познаем себя, редко устаем от этого и не можем довести процесс самопознания до конца. Всегда остается нечто неизведанное, загадочное. Тем более это относится к познанию других.

Модели — субъективный набор представлений, который, являясь продуктом сознания человека, позволяет ему ориентироваться в мире, прогнозировать свое поведение и поведение других, а также развитие ситуаций и принимать решения.

Приведем пример субъективности моделей и их зависимости от нашей позиции, представлений: если депутатский корпус думы представляется нам сборищем полукриминальных элементов, тогда мы одобряем попытки отменить депутатскую неприкосновенность, а если нам кажется, что там — борцы за счастье народа, защитники от произвола власти, тогда мы будем считать, что депутатскую неприкосновенность отменять нельзя. Здесь же сказывается и наше представление о власти, модель этого явления.

Напоминаем, что при создании любой модели мы вынуждены ввиду сложности явлений, процессов прибегать к упрощению, абстрагироваться от каких-то причин, факторов, иногда априорно определяя их как несущественные или такие, влиянием которых можно пренебречь.

Процесс моделирования и обоснования зачастую определяется известным «эффектом Пигмалиона», субъективизмом исследователя, невольно подпадающего под влияние страстного желания (неудовлетворенной потребности) доказать свою кажущуюся столь гениальной гипотезу, получить требующиеся доказательства.

При такой сильной мотивации цель может превратиться в сверхценную идею, поведение в процессе научного поиска, осмысления может приобрести (возможно, на неосознаваемом уровне) направленность на достижение этой цели (так появляются фанатики идей): все противоречащие доказательства воспринимаются как артефакты, случайные отклонения, зато подтверждающим гипотезу фактам придается гипертрофированное значение.

Реально же то, что факторы на самом деле действуют совместно, синергически, подкрепляя или ослабляя действие друг друга, а живая система вдобавок, согласно принципу ситуативного подхода, должна восприниматься как напряженная, и тогда оказывается, что фактор, исключенный из модели как несущественный, как раз и повлиял на поведение в наибольшей степени из всех.

Каждая научная дисциплина исследует свой предмет, свою сторону человеческих отношений, поведения, поэтому подходы могут быть разными:

• обобщенными, как в философии, классической экономике;
• технократическими, как, например, функциональные схемы;
• психологически-прикладными, как в организационном поведении, менеджменте (на базе мотивационных теорий);
• чисто психологическими, как в психологии;
• социологическими, как в социологии;
• социально-психологическими, как в социальной психологии;
• интегрированными, когда обобщаются различные точки зрения и подходы и осуществляется попытка разработать единую теорию на базе этого обобщения.

Примечания:

• моделей на самом деле великое множество; к примеру, фактически каждый тест (личностный опросник) основан на том или ином представлении автора о причинах поведения или поступков, а также о составе, структуре ценностных ориентации, смысла жизни, критериев успеха в деятельности и т. п.;
• любая модель упрощение, поэтому не может гарантировать высокой вероятности осуществления прогноза поведения;
• факторы в живой системе действуют совместно, влияя друг на друга, синергично, тем самым усложняя картину причин поведения;
• выделение существенных факторов и абстрагирование от несущественных происходит субъективно, т. е. каждый субъект сам для себя определяет, что, на его взгляд, следует принимать во внимание, а что — нет;
• существует субъективизм и во взглядах на науку и ее роль для практики: многие считают, что их собственный опыт значительнее результатов научных исследований, а сами они имеют право выступать в качестве единственного носителя истинного знания и единственного и достаточного эксперта;
• согласно принципам ситуативного подхода, зачастую интуиция помогает принять верное решение, сделать более правильный прогноз, чем научные методы исследования, но интуиция очень редко дается как божий дар, свойство, присущее конкретному человеку, чаще интуиция — это сплав знаний и опыта.